Тайна седьмого уровня - Страница 59

И если против нас есть хоть кто-то более-менее внимательный и способный думать, он очень легко свяжет одно с другим и не подпустит к себе ближе, чем на расстояние прицельного выстрела. Ребятам я об этом даже не говорил — сами должны понимать, да и выхода у нас другого все равно нет: боеприпасы своих пээсэсов да «кипарисов» они наполовину спалили за время короткого боя, а того, что еще осталось, для нашего плана не просто мало, а катастрофически мало. Это только в кино герои бегают да меткими одиночными выстрелами мочат всех злодеев подряд, ухитряясь одним магазином уложить наповал несколько десятков «the bad guy's», а в любом реальном бою, смею вас заверить, все совсем не так. В этом самом реальном бою (не путайте с диверсионной спецоперацией или операцией по освобождению заложников — это совсем другое) у тебя есть носимый БК — обычно восемь стандартных рожков к «Калашникову» — который, несмотря на кажущийся впечатляющий объем, расходуется в первые же минуты. Грубо говоря, если ты не проводишь чисто спецназовскую операцию, где, как говорится, все роли и действия расписаны с точностью до секунды, — то лупи длинными, в полмагазина, очередями, надеясь завалить противника чуть раньше, чем это сделает он. И магазины меняй почаще, нежели в кино… А мы сейчас собирались действовать именно так — что называется, «по обстоятельствам», — грубо, пошло… и эффективно!

Так что, как ни крути, а идти придется с трофейными «стволами», надеясь на несообразительность противника, негибкость мышления его командиров и наш замечательный профессионализм, естессно! Короче, как обычно…

Отбросив сомнения и прекратив, как говаривал один из моих знакомых, «мудрствовать», я занялся осмотром одного из «моих» трупов. Осмотр меня разочаровал — бронежилет, два запасных магазина (плюс третий, наполовину расстрелянный — в автомате), ни ножа, ни гранат… негусто. И никаких нашивок на незнакомой мне темной зелено-коричневой «комке». Ты из каких же будешь-то? То есть, пардон, был? На грушный спецназ или какую-нибудь «Альфу» с «Каскадом» не тянешь, пожалуй… спецназ внутренних войск, что ли? Или кто-то, кого у нас нет? Да и какая, собственно, разница — за автоматы с боекомплектом спасибо — и ладно.

— Мародерствуете, товарищ майор? — осведомился отягощенный тремя халявными рожками Вовчик, неслышно подошедший сзади. И, неожиданно став серьезным, спросил: — Думаете, получится?

— К гадалке не ходи! — с неискренней уверенностью сообщил я. — А ты не задумывался, что будет, если у нас не получится?

— Задумывался…

— Вот и не задавай дурацких вопросов… особенно, если хотел спросить совсем о другом. Что?

Спецназовец вздохнул:

— Штыря жалко. Мы с ним уже четвертый год в паре, он мне дважды жизнь спасал, а мне вот не довелось… пока. Иначе никак не прокатит?

— Не прокатит, — подтвердил я, — ситуацию сам знаешь. Спасибо, если хоть так получится. Иди работай, солдат…

Спецназовец кивнул, однако прежде чем уйти, негромко добавил, не глядя мне в глаза:

— Не волнуйтесь, не подведу. Это так, клинит меня малехо. Еще и двух дней не прошло, как мы… ну, вы поняли…

Я понял и молча кивнул, догадываясь, что никакого ответа он от меня не ждет. Перед боем, который вполне может стать последним, каждый по-своему с ума сходит. Имеем право. Главное, чтобы потом, в бою, не сомневаться…

Спустя пять минут мы были готовы. Собранные боекомплекты по-братски разделены, роли окончательно распределены. Не знаю, как у остальных «боевых единиц» нашей маленькой группы (надеюсь, что так же), а у меня на душе было спокойно и… пусто. Капитан ведь не зря ненавязчиво передал мне командование — это моя акция, это то, к чему меня готовили и чему учили. Теперь поздно сомневаться и «душевно мучиться», теперь время действовать.

Дождавшись очередного предложения «выходить и сдаваться», на сей раз подкрепленного короткой очередью из башенного пулемета одного из бронетранспортеров по окнам, я неистово замахал остатками своей некогда белой футболки, нацепленной на ствол трофейного «калаша», и не без внутренней дрожи вышел наружу.

Ничего плохого не произошло — по крайней мере, меня не отбросил назад удар снайперской пули и — что намного более важно! — мне не стали крутить руки засевшие в «мертвой зоне» под самой стеной и оттого невидимые нами спецназовцы. Просто за неимением таковых, как я понимаю, поскольку в аналогичной ситуации я бы сделал именно так.

Отдавать своим еще какие-то команды не было необходимости — я просто шагнул навстречу залегшему и чуть ли не окопавшемуся оцеплению, зловеще ощерившемуся в нашу сторону стволами.

За спиной сквозь зубы выматерился Штырь — бедняге вовсе не надо было ничего специально изображать: ему было по-настоящему больно. Да и несколько висящих на плече автоматов — и трофейных АК, и захваченных для достоверности «кипарисов» — явно не облегчали его задачи. А ведь ему еще работать — в мире спецназа ранение, как известно, еще не повод для освобождения от воинской ответственности…

Те сто метров, что меньше получаса назад мы лихо преодолели за считаные секунды, теперь шли минут пять. Пару раз Штырь, якобы теряя сознание, весьма правдоподобно обвисал на плечах товарищей — настолько правдоподобно, что поначалу я даже поверил, и только шипящее «б…!» убедило меня в обратном.

Дойти до линии оцепления нам не дали метров десять. Кто-то заорал «Стой! Бросить оружие и лечь на землю!», и навстречу двинулись четверо солдат в привычном летнем камуфляже, но с незнакомыми мне нашивками на рукавах. Ага, похоже, насчет внутренних войск я ошибся!